Трудовые протесты возникают в социальной среде, в которой одновременно действует несколько акторов. С точки зрения права коллективный трудовой спор может урегулироваться, строго с определенным набором акторов: первичной профсоюзной организацией (другой представительский орган); работодатель; органы власти (осуществляющие контроль за процедурой разрешения конфликта); правоохранительные органы (пресекающие нарушения правовой процедуры). Поэтому особого внимания заслуживает такой феномен, как стихийные протесты, т.е. акции, которые проходят вне правовой процедуры, без соблюдения стандартных правил и вне правового поля. Данные о количестве таких акций приведены рис. 6.1.
Рисунок 6.1. Доля стихийных акций (% от общего количества протестов)
Начиная с 2013 г. доля стихийных акций постоянно растет. Если в 2013 г. их удельный вес был 35%, а в 2021 г. он достиг рекордного уровня – 73 %. Такой уровень и такая динамика свидетельствует о том, что трудовые протесты это на три четверти стихийные действия, возникающие спонтанно без учета права и легальных процедур. Подобный итог, и столь очевидная тенденция стали полным отрицанием институциональной системы регулирования трудовых отношений. Главная чертой протестных акций является то, что там со стороны работников практически нет акторов, они как бы «мерцающие», т.е. эпизодически проявляющие активность и тут же затухающие. Поэтому здесь невозможно установить никакие договоренности, выработать взаимные обязательства.
В оставшихся 27 % случаев протесты были организованными и проходили с участием каких-то институциональных акторов и прежде всего профсоюзов. Данные об участии акторов приведены на рис. 6.2.
Рисунок 6.2. Вовлеченность различных акторов в организованные трудовые протесты (% от количества организованных протестов)
Примечание: Так как в рамках одного протеста могло участвовать несколько акторов, то сумма может быть более 100 %.
Как и в предыдущие годы главным действующим лицом являются профсоюзные первички, а также вышестоящие профсоюзные органы, которые в той или иной форме поддерживают протестующих работников. Однако наблюдаемая тенденция вызывает беспокойство, так как в последние годы доля профсоюзов снизилась и как у низовых, так и у других. При этом за последние три года заметно выросла доля акторов, которые не являются классическими профсоюзами, т.е. не входящие в традиционные ассоциации. Речь идет о региональных организациях таксистов, курьеров, коммунальщиков и строителей. Это группы, с небольшим количеством сторонников, лидеры которых пытаются как-то организовать работников, начинающих стихийные протесты и не получающие поддержки от «больших» профсоюзов. Как правило, такие организации, забастовочные комитеты не могут институцианализироваться и либо исчезают сразу после конфликта, либо их немногочисленные лидеры ждут следующего протеста, в рамках которого они снова смогут проявить свою активность.
Но, пожалуй, наиболее значимой стала вовлеченность организаций, которые не являются профсоюзами. Во-первых, это профессиональные ассоциации, такие как региональные адвокатские палаты, узкопрофессиональные объединения врачей и др. т.е. те, кто нацелен не на защиту трудовых прав своих членов, а на развитие профессионального сообщества, его квалификации и т.п. Но в условиях массовых и грубых нарушений прав своих членов, таких, например, как невыплаты гонораров адвокатам по назначению, подобные организации начинают выполнять профсоюзные функции.
Во-вторых, это родительские комитеты, группы пациентов, жителей, протестующих против увольнения активистов и руководителей, реорганизаций, ухудшающих положение и работников, и потребителей. Это дополнительные штрихи показывающие, насколько сильно деформирована система регулирования трудовых отношений, насколько традиционные профсоюзы консервативны и замкнуты и не справляются со своими задачами.
Тем не менее, несмотря на низкую вовлеченность профсоюзов в протестную активность работников в рамках Мониторинга можно оценить степень их включенности, данные об этом приведены на рис. 6.3.
Рисунок 6.3. Доля профсоюзных ассоциаций, вовлеченных в трудовые протесты (% от числа протестов в которых участвуют профсоюзы)
Примечание: зафиксировано несколько случаев, когда в протесте принимали сразу несколько профсоюзов из разных ассоциаций, поэтому сумма превышает 100 %)
Количество протестов с участием профсоюзов в 2021 г. невелико – всего 74 случая (в некоторых протестах одновременно принимали участие и первичные, и вышестоящие организации), поэтому проценты во многом носят условный и ориентировочный характер. Тем не менее, наибольшая вовлеченность у ФНПР, на втором месте КТР и на их долю приходится почти три четверти всех протестов с участием профсоюзов. На долю несистемных профсоюзов, как и протопрофсоюзов приходится чуть менее трети.
Скромное участие профсоюзов в протестах лишний раз подтверждает сделанные ранее выводы о деинституциализации процедуры регулирования противоречий, возникающих между работниками и работодателями. Традиционные профсоюзы, как из ФНПР, так и из КТР находятся вне зоны протестов, но не потому, что в зоне их влияния идет нормальный процесс урегулирования противоречий. Ведь как показывают данные о стихийных акциях медиков, в отрасли возникает множество конфликтных ситуаций, которые разрешаются без участия профсоюзов. Мало того, роль традиционных профсоюзов сопоставима с той, которую играют неассоциированные организации работников и стихийно возникающие профсоюзы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
2021 г. не принес значительных изменений в ситуацию, как, например, предыдущий. Его скорее следует сравнивать с 2019 годом, когда не было того шокового всплеска в здравоохранении, который стал возможным из-за пандемии и нараставших противоречий в предыдущий период.
Тенденция усиления уровня протестности, начавшаяся во второй половине 2020 г., несмотря на значительные флуктуации, сохранялась на протяжении всех двенадцати месяцев. Причем к концу года она ощутимо усилилась, что привело к резкому росту числа акций.
Территориальная распространенность протестов оставалась широкой — они возникали повсеместно, так же как в предыдущие годы. Если брать относительные показатели, нивелирующие различия в численности населения в регионах, то интенсивность протестов в большинстве случаев одинаковая и остается такой на протяжении последних лет. Ярких протестных регионов нет, есть лишь некоторые регионы с повышенным протестным фоном. Единственным существенным сдвигом в территориальной структуре стоит считать уход трудовых протестов из мегаполисов. Они ушли в города миллионники и в региональные административные центры.
Отраслевая структура протестов вновь изменилась. Если в прошлом году эпицентром было здравоохранение и медики, борющиеся за свои «ковидные» выплаты, то в 2021 г. лидерами стали работники цифровых платформ – таксисты и курьеры. Центр протестности опять сместил свою локализацию в экономическом пространстве. В 2014—2016 гг. он начал перемещаться из индустриальной зоны в сферу неформальной экономики, в 2019-2020 г. двинулся в зону бюджетной экономики, а, точнее, в здравоохранение. Но в 2021 г. наметился еще один сдвиг – в зону цифровой экономики. Если раньше там возникали отдельные конфликты, то теперь их стало много и цифровая экономика превратилась в главный генератор социально-трудовой напряженности.
Отраслевые изменения судя по данным, повлияли на причины протестов. По сравнению с прошлым годом уменьшилась доля акций из-за неплатежей, так как в цифровых отраслях работники выступают, главным образом против снижения зарплат и изменения систем оплаты труда. Спектр причин в 2021 г. расширился, стал не таким узким и не сводился только к неплатежам. Работники выступали против увольнений, изменения условий и реорганизаций, которые ухудшали их положение. Но протестовали они чаще всего в виде просьб, обращений, которые могут рассматриваться только как одна из минимальных форм протеста. К забастовкам и остановки работы прибегали только таксисты и курьеры, в противостоянии с цифровыми агрегаторами. Степень институциональности протестов в 2021 г., пожалуй, стала минимальной за весь период наблюдений – вовлеченность профсоюзов низкая и большинство акций – это стихийные протесты, которые в лучшем случае могут привести к временному решению проблем работников, но в большинстве случаев заканчиваются безрезультатно.
В целом ситуацию в 2021 г. можно охарактеризовать так: все очень похоже не на предыдущий 2020-й год, а на более ранние 2018 и 2019 годы. Ситуация после всплеска вернулась в прежнее русло. Количество протестов снизилось и прежде всего в бюджетной сфере, но не исчезло и осталось на довольно высоком уровне. Наблюдается то, что можно было бы назвать деинституциализированной стабильностью, в которой проглядывается определенная логика: появление протестной зоны (отрасли), там в «ручном» режиме снижается (заливается деньгами или подавляется) активность, но при этом не вырабатывается правил урегулирования, известных и понятных участникам. А это значит, что почва для возникновения новых конфликтов и протестов сохраняется.
© МОНИТОРИНГ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ
© Бизюков Петр Вячеславович