В третьем квартале появляется возможность делать довольно надежные прогнозы годового количества протестов. Несложные расчеты показывают, что на первое полугодие приходится в среднем 47 % общегодового числа акций, соответственно, 53 % во втором полугодии. В 2022 г. в первые шесть месяцев зафиксировано 166 акций и если традиционное соотношение сохранится, то во втором полугодии нужно ожидать 185-190 протестов. Однако, усредненные пропорции не всегда становятся надежным основанием для прогнозов. В третьем квартале зафиксировано 119 акций, а всего за девять месяцев их состоялось 286 (47 в июле, 48 в августе и 24 в сентябре – см. рис 1) . Количество протестов в четвертом квартале обычно превышает результаты третьего. Таким образом, даже по самым скромным оценкам в последние месяцы года следует ожидать не менее ста случаев выступлений работников, т.е. за годовой итог будет в диапазоне 380-400 протестов.
Рисунок 1. Количество протестов нарастающим итогом в 2018 – 2022 гг.
Кумулятивная кривая демонстрирует второй изгиб после мартовского, только теперь в сторону нарастания. Действительно, июльские и августовские данные (47 и 48 протестов соответственно) – это максимальные результаты за эти месяцы. Среднеиюльское число акций составляет 25,4 протеста, а среднеавгустовское – 22,4, так что это крайне нетипичные данные. Столь же необычные результаты зафиксированы в сентябре: 24 акции при среднесентябрьском среднем количестве 28 протестов. Отличительная особенность сентября в том, что в последние годы это первый месяц осеннего ралли, т.е. постоянного нарастания количества с пиком в декабре. А здесь падение числа выступлений в два раза. Думается, что опять ярко проявилось влияние внешних факторов. Беспрецедентно малое количество акций в марте, безусловно, было вызвано начавшимися военными действиями, а сентябрьское снижение можно увязать с объявленной частичной мобилизацией, которая опять «прижала» активность людей и протестную динамику.
Необычность ситуации подтверждает и еще один показатель – количество стоп-акций и их доля в общем количестве протестов (индекс напряженности). На рисунке 2 показана динамика индекса напряженности за последние годы.
Рисунок 2. Динамика индекса напряженности (доля стоп-акций в общем количестве протестов) за 2018-2022 гг. (%)
Такое падение индекса никогда раньше не встречалось в середине года. Обычно столь малое количество стоп-акций было в январе, в месяце с самым большим числом выходных дней. Но в середине года количество остановок работы было всегда значительным – среднемесячное число стоп-акций в третьем квартале в предыдущие годы равнялось 9,1 протест в месяц, а в текущем году – 3,7, в два с половиной раза меньше.
Практически все составляющие линейного анализа количества протестов указывают на слом ситуации. Такое изменение устоявшихся пропорций не может быть обычной количественной флуктуацией и, действительно, данные показывают существенный сдвиг одного из параметров трудовых протестов. Большая их часть в основном осталась в прежних пропорциях. Нет значимых изменений в территориальной, отраслевой и каузальной структурах – кардинальные сдвиги произошли в формах протеста. Они столь значимы, что могут трансформировать суть самого явления «трудовой протест».
На рисунке 3 показана динамика изменения форм протеста в последние пять лет.
Рисунок 3. Формы трудовых протестов в 2018-2022 гг. (% от общего количества протестов)
Примечание: так как в рамках одного протеста может быть несколько форм, то сумма превышает 100 %.
Главная отличительная черта структуры форм протестов в 2022 г. – это безусловное доминирование обращений к властям, по сути – жалоба, или выражаясь архаичным языком челобитная (76 % от общего количества протестов). Причем в третьем квартале в 92 % случаев в наборе используемых форм было обращение к властям. В 58 % (от общего числа протестов) работники применяли только одну форму, и это было обращение к властям! И даже те, кто организует забастовки, голодовки и блокады не забывают при этом обратиться к властям, или в прокуратуру. Они не адресуют свои требования, а, точнее, просьбы о помощи напрямую к работодателю, тем более они не ищут поддержки у профсоюзов, а сразу сообщают о неплатежах, увольнениях, невыносимых условиях президенту, премьер-министру, председателю парламента, губернаторам, мэрам, в прокуратуру, в следственный комитет, в трудовую инспекцию. То, что значительная их часть опубликована в виде интернет-обращений, сути дела не меняет – архаичная коммуникация, облекается в современную цифровую форму.
Все остальные формы, как показывают данные, стали использоваться гораздо меньше. Пять лет назад доля выдвижения требований непосредственно к работодателю была вдвое выше, чем в текущем году. В 2018 каждый третий протест сопровождался полной или частичной остановкой работы, а сейчас только 17 %. Также треть всех выступлений проводилась в виде митингов и пикетов как на самом предприятии, так и за его пределами. За девять месяцев текущего года их доля составляет всего лишь 7 %.
Причем подобное смещение наблюдается на протяжении нескольких последних лет. Это означает, данная такая форма прошла стихийный отбор того, что работает. Работники постоянно перебирают различные способы и ищут среди них, те, которые позволяют достигать хоть какого-то успеха. Приведенные данные показывают, что главной и, видимо, единственной успешной и предпочтительной формой протеста остается «обращение к властям», а остальные потеряли свою эффективность и либо не приносят никакого результата, либо сопряжены с большими издержками для протестующих.
Такой сдвиг демонстрирует полный развал институциональной системы регулирования трудовых конфликтов. Работники уже понимают, что взаимодействие с работодателем не имеет смысла – он будет игнорировать требования работников, подавлять их активность, отказывать под любым предлогом и т.п. Чего-то добиться можно, только если на вашу сторону встает кто-то облеченный властью – высокопоставленный чиновник или представитель правоохранительных органов. Поэтому обращаться надо к ним, начиная с самого верха, тогда есть шанс на результат. Без этого, за счет собственной активности можно нажить только неприятности и попасть под давление и даже репрессии со стороны работодателя и властей.
Но властные акторы приемлют только один способ обращения к себе – просьбу и жалобу. Выдвижение требований, в том числе и вполне законных, в большинстве случаев неприемлемо и работники, и профсоюзы подстраиваются под этот новый образец взаимодействий, причем некоторые из них добиваются успеха. Главным дефектом такой системы регулирования противоречий в сфере труда происходят в режиме «ручного управления» и не позволяет создать стандарты. При этом формируется прочная зависимость жалующихся от тех, кто может (хочет) им помочь. Скорее всего, такой сдвиг станет главным итогом нынешнего года и Мониторинг трудовых протестов превратится в Мониторинг отслеживания жалоб работников.
© Бизюков Петр Вячеславович
© Мониторинг трудовых протестов