ВВЕДЕНИЕ
МОНИТОРИНГУ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ – 15 ЛЕТ! Это не просто временной период, это 5475 дней ежедневного поиска информации. Все эти годы работа не останавливалась ни на один день — 180 месяцев наблюдений, обработки материалов и их анализ. База данных Мониторинга содержит информацию о 4729 акциях работников. Минувший год стал юбилейным, в стране найдется мало исследований, в рамках которых систематически накапливалась достоверная информация об одном из наиболее важных и актуальных явлений. В чем значение Мониторинга? Трудовой протест – это ситуация, когда работники пытаются доступными способами устранить то, что они считают «поломкой» в отношениях с работодателем и нормализовать их в соответствии со своими представлениями. Знание о том, что считается «поломкой», какие действия предпринимаются для ее устранения, в каких отраслях и на каких территориях они чаще всего возникают, характеризуют всю систему в целом. Чем больше накоплено такой информации, тем полнее картина «проблемной части» трудовых отношений. Мониторинг успешно справляется с этой задачей, показывая, где возникает напряженность, из-за чего и как долго она сохраняется. Эффективность созданной методики подтверждается тем, что основные переменные можно наращивать новыми опциям, но, кроме того, удается добавлять целые блоки индикаторов и открывать дополнительными направлениями анализа.
Минувший год стал границей эпохи, когда сформировались новые тренды развития не только политики и экономики, но и всего общества в целом. Военные действия затронули всю общественную жизнь и, конечно же, изменился характер конфликтности в сфере труда. Нужно отметить, что и с этой задачей Мониторинг справился и появившиеся новые тенденции, мгновенно нашли отражение в результатах. Во многом, произошедшие трансформации удалось отследить из-за того, что важнейшим направлением анализа, на протяжении всего срока сбора информации, было изучение динамики, как в целом, так и по важнейшим параметрам. Не только в прошлом году менялись тренды развития ситуации – это бывало и в раньше. Правда в 2022 году изменения стали очень четкими и яркими. Полтора десятилетия наблюдений позволяют утверждать, что происходящее закладывалось в прошлом и глобальный контекст только усилил сформировавшиеся ранее векторы трансформаций. Поэтому особое внимание необходимо уделить тому, что происходит сейчас, ведь в современности не только реализуется то, что было, но и содержатся изменения будущего.
ЧАСТЬ 1
ОБЩИЕ ПОКАЗАТЕЛИ КОЛИЧЕСТВА ПРОТЕСТОВ
1.1. Общее число протестов
В 2022 г. зафиксировано 388 протестов. Это всего лишь на один случай меньше, чем в прошлом году. Однако повторения ситуации не произошло: сам год был не просто непохож на другие, ведь таких событий, значительно повлиявших на все сферы общественной жизни, страна не знала много десятилетий. Военные действия, начавшиеся в феврале 2022 г. привели к изменению обстановки на многих предприятиях и в организациях, а работники столкнулись с обстоятельствами, которые раньше никогда им не встречались. Тем не менее итоговый результат относится к числу наиболее высоких, формально он шестой, хотя правильнее считать его разделяющим пятую и шестую позицию. На каждый календарный день приходилось 1,1 протеста, а на каждый рабочий день – 1,6. Это выше символического предела «один протест на каждый день», который можно считать критерием для оценки того «много» или «мало» акций состоялось в тот или иной период. Однако в минувшем году динамика протестов была крайне необычной (см. рис. 1.1).
Рисунок 1.1. Данные о количестве трудовых протестов нарастающим итогом (2018-2022 гг.)
Равномерное нарастание числа протестов последний раз встречалось в 2018 г. С тех пор кумуляты, отражающие накопительный итог содержала в себе более или менее ярко выраженную точку перелома. Обычно их количество не более одной-двух, но в 2022 г. их четыре – март; июнь; сентябрь и декабрь. Такая сложная кривая отражает не менее сложную динамику, которую вполне можно назвать драматической. Первая точка перелома приходится на март (11 протестов), т.е. сразу после начала военных действий. Это был шоковый период для всего общества, и никто не понимал, что будет дальше, поэтому на всякий случай отказались от активных социальных действий. Кроме того, немалое влияние оказала та жесткость, с которой были подавлены даже немногочисленные антивоенные выступления, продемонстрировавшая нетерпимость властей к любой протестной активности. Вторая точка приходится на июнь, когда количество протестов достигло годового максимума (54 акции). В этот и в два других последующих месяца были достигнуты максимальные значения для летнего периода, каких ранее никогда не было. Число протестов стало нарастать быстрыми темпами и даже сложилось впечатление, что реализовался эффект отложенных мартовских выступлений. Но в сентябре, результаты которого обычно выше любого из летних месяцев их число, наоборот, снизилось вдвое. Хотя осеннее ралли и состоялось, но оно выглядело слабее, чем обычно и сентябрьский спад был преодолен только в самом конце года – в декабре (38 акций).
Как минимум из рассмотрения динамики 2022 г. можно сделать два вывода. Во-первых, как и сам год динамика протестов крайне необычная, изменчивая и ломаная. Во-вторых, понятно, что такая вариативность обусловлена политической ситуацией в стране и действий высших властей. Это во многом обусловливает особенности тех акций работников, которые состоялись и которые будут описаны в данном отчете.
1.2. Количество стоп-акций
Стоп-акции – это вид протестов, в ходе которых полностью или частично останавливается работа. Чаще всего это бывает забастовка, но иногда работники прибегают к таким формам, как остановка из-за невыплаты зарплаты, что не является забастовкой. Сюда же относятся так называемые «итальянские забастовки», которые рассматриваются, как частичная остановка работы.
В 2022 г. зафиксировано 72 стоп-акции – это на 40 % меньше, чем в прошлом году. Коэффициент напряженности протестов, вычисляемый как отношение числа стоп-акций к общему количеству протестов, составил 18,6 – это самый низкий коэффициент за весь период наблюдений, на треть меньше предыдущего минимума в 2020 г. (29,5). Данные об этом показателе приведены на рисунке 1.2.
Рисунок 1.2. Коэффициент напряженности трудовых протестов (и его тренд) в 2018-2022 гг.
Снижение коэффициента напряженности случалось и в предыдущие годы, да и в целом наблюдалась тенденция к снижению этого показателя. Но ситуация второй половины минувшего года может оцениваться, как обвальная. Данные о стоп-акциях в четвертом квартале самые низкие за весь период наблюдений (22,13 и 16 %, соответственно, за октябрь, ноябрь и декабрь) и это говорит о том, что остановка работ, как способ защиты своих интересов, гораздо реже использовалась работниками. Можно с высокой степенью уверенности предположить, что причиной этого стало ограничение низовой активности граждан, причем не только властями, но и работодателями. Были случаи, когда рабочим лидерам, возглавлявшими протест, угрожали мобилизацией и обвиняли их в непатриотичном поведении и т.п.
К сожалению, столь резкое уменьшение стоп-акций в сложившихся условиях вряд ли можно считать индикатором снижения напряженности. Как будет показано ниже, принципиальных изменений не произошло ни в территориальной, ни в отраслевой, ни в каузальной структуре протестов. Поэтому для данной ситуации больше всего подходит оценка «протесты загнаны внутрь», т.е. не имеют свободного выхода.
1.3. Долговременная динамика трудовых протестов
С 2020 г. рассматривается долговременная динамика протестов, позволяющая увидеть длинные циклы спада и подъема протестности, а не ограничиваться короткими периодами внутри отчетного года. Это особенно важно в последние годы, так как для анализа приобрела значимость не только продолжительность, но и вариативность показателя внутри периода. На рис. 1.3 изображена динамика общего количества протестов, тренд и скорость его изменения за последние пять лет.
Рисунок 1.2. Динамика общего числа протестов, тренд и скорость изменения тренда (2008-2022 гг.)
Рост числа протестов, начавшийся в мае 2018 г. сначала был вполне монотонным, и только в конце года появились пиковые значения, затем начался короткий спад и опять невыраженный рост. Периода с мая 202 г. до сентября 2021г. по формальным критериям оценивается, как подъем, но там есть периоды снижения, правда, недостаточные, чтобы определить их как спад, а только как флуктуации показателя. Потом опять следует минимально короткий спад и затем еще более вариативный подъем со значительными колебаниями, продолжающийся до конца 2022 г. и, возможно, такой рост сохранится в дальнейшем. Вариативность показателя нарастает весьма значительно. Для примера можно сравнить несколько периодов роста числа протестов: с мая 2012 г. до октября 2016 г.; с октября 2018 г. до января 2020 г. и последний период с декабря 2021 г. до конца 2022 г. У них высокий размах вариаций (разница между максимальным и минимальным значениями в данном периоде) – 42, 53 и 43 соответственно. Но в первом сравниваемом периоде было 54 месяца, причем минимальное значение было в начале периода, а максимальное в конце, т.е. был монотонный рост. Такая же «гладкая» динамика была во втором сравниваемом периоде, продолжавшемся 20 месяцев. А в последнем – за 13 месяцев динамика показателя дважды ломалась, монотонной тенденции здесь не было, а вместо нее наблюдаются значительные колебания. Если использовать коэффициент интенсивности изменений (отношение размаха вариаций к длине периода), то у него для выбранных периодов будут следующие значения – 0,8; 2,6 и 3,3. Это говорит о том, что сравнимые изменения показателя последнего периода «спрессованы» в очень короткий период, а учитывая высокое значение размаха вариаций, можно говорить о скачкообразной или даже о «лихорадочной» динамике.
Важно отметить, что нарастание флуктуацией наблюдается во время периода роста. Если бы это была обратная тенденция, то можно было бы говорить о затухающих колебаниях и успокоени ситуации, но в данном случае речь похоже, что процесс «пошел вразнос», что обычно предшествует серьезному кризису.
ЧАСТЬ 2
ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ
В рамках Мониторинга трудовых протестов территориальная структура акций работников может исследоваться в различных разрезах, с разной степенью подробности. Самым простым является распределение по федеральным округам, более детальную информацию дает рассмотрение показателей территориальной распространенности и региональной напряженности протестов. Другой подход к рассмотрению – это сравнительный анализ относительного показателя, а именно количества протестов, приходящегося на 1 млн. занятых в регионе. Еще один разрез позволяет увидеть, как протесты распределены между населенными пунктами разных размеров – от мегаполисов до сел. Таким образом, можно составить «объемную» картину территориальной структуры трудовых протестов.
2.1. Распределение протестов по федеральным округам
Статистика по федеральным округам дает наиболее общее представление о том, как протесты распределены по территории страны. Соответствующие данные приводятся на рисунке 2.1.
Рисунок 2.1. Распределение трудовых протестов по Федеральным округам 2018 – 2022 гг. (% от общего количества протестов)
В позапрошлом году наблюдалось уравнивание количества протестов по разным округам. В минувшем – ситуация изменилась. Центральный округ стал самым протестным регионом, на который пришлось более четверти всех выступлений работников (27 %). Рост, по сравнению с 2021 г., составил 8 процентных пунктов (п.п.) с 19 %. Это самое заметное увеличение, потому что во всех остальных округах доля протестов либо осталась на прошлогоднем уровне, либо снизилась. Наличие региона-лидера — стандартная ситуация, характерная для последних лет, а прошлый уравнительный год выглядит необычным. Подобная ситуация, когда доли округов снижались и отсутствовал регион-лидер, возникали и раньше, и это было связано с тем, что в других округах (Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток) возникал всплеск активности.
Для большинства округов показатели остаются в рамках традиционных колебаний, т.е. не очень значительных. Удивительной, пожалуй, выглядит только нисходящая динамика по Северо-Западному округу. Удельный вес этого региона чаще всего был выше 10 %, а в 2013 г. он был даже регионом-лидером, на долю которого приходилась почти четверть всех акций. Но 2019 г. началось снижение , и за четыре года доля снизилась на 7 п.п. Из минимальных изменений, пожалуй, стоит еще обратить внимание на небольшой рост протестов на Дальнем Востоке на 6 п.п. с 6 % в 2019 г. до 12 % в 2022 г.
2.2. Распространенность и протестная нагрузка по округам
Более подробную картину дает анализ количественных параметров, характеризующих распространенность протестов. Речь идет о двух индексах: индексе распространенности протестов (отношение количество субъектов федерации в стране (федеральном округе), к общему числу субъектов федерации в стране/федеральном округе) и индексе протестной нагрузки на один регион (отношение количества протестов в стране (федеральном округе), к количеству субъектов федерации в стране (федеральном округе), в которых состоялись протесты). Данные об индексах приведены в табл. 2.1.
Таблица 2.1.
Данные о территориальной распространенности и средней протестной нагрузке на один регион за 2018-2022 гг. в целом и по федеральным округам
| 2018 | 2019 | 2020 | 2021 | 2022 | |
| Распространенность трудовых протестов* | 0,72 | 0,82 | 0,91 | 0,8 | 0,84 |
| В т. ч. Центральный округ | 0,72 | 1,00 | 0,94 | 0,89 | 0,89 |
| Северо-Западный округ | 0,64 | 0,73 | 0,91 | 0,73 | 0,64 |
| Южный округ | 0,5 | 0,75 | 0,75 | 0,63 | 0,88 |
| Приволжский округ | 0,93 | 0,86 | 1,0 | 0,79 | 0,93 |
| Уральский округ | 1 | 1,0 | 1,0 | 1,0 | 1,0 |
| Сибирский округ | 0,75 | 0,8 | 0,9 | 0,9 | 0,8 |
| Дальневосточный округ | 0,78 | 0,73 | 0,73 | 0,82 | 0,82 |
| Северо-Кавказский округ | 0,29 | 0,57 | 0,86 | 0,71 | 0,42 |
| Протестная нагрузка на один регион | 4,13 | 5,8 | 5,7 | 5,6 | 5,5 |
| В т.ч. Центральный округ | 4,15 | 5,7 | 6,9 | 4,6 | 6,4 |
| Северо-Западный округ | 4,42 | 5,9 | 3,7 | 3,25 | 2,9 |
| Южный округ | 4 | 6,5 | 7,0 | 6,0 | 4,1 |
| Приволжский округ | 2,92 | 5,5 | 4,4 | 6,55 | 5,5 |
| Уральский округ | 7,5 | 7,8 | 10,8 | 11,5 | 9,3 |
| Сибирский округ | 3,44 | 6,4 | 6,3 | 6,3 | 6,0 |
| Дальневосточный округ | 4,86 | 3,8 | 4,5 | 4,67 | 5,3 |
| Северо-Кавказский округ | 1 | 3,0 | 2,5 | 2,8 | 3 |
*Примечание: в общее число акций включены только те, которые проходили в одном регионе, межрегиональные акции, которые проводились сразу в нескольких регионах и федеральных округах, зарубежные акции здесь не учитывались.
Индекс распространенности в 2022 г. вырос по сравнению с прошлым годом, несмотря на то, что количество протестов одинаково. Это третье по величине значение за весь период наблюдений – выше было только в 2020 г. (0,91) и в 2015 г. (0,85), а значит, что «площадь покрытия» в стране стала больше. Как всегда, максимально возможный индекс на Урале (1,0), это связано не только с тем, что там самое малое количество регионов. В Северо-Кавказском их всего на один больше, но там показатель имеет значение 0,42, т.е. протесты там зафиксированы менее, чем в половине регионов, входящих в этот округ. В уральский округ входит всего шесть регионов, но они все насыщены предприятиями, в том числе крупными, там есть большие транспортные узлы, сосредоточено много коммерческих фирм и т.п. Поэтому неудивительно, что там повсеместно возникали и возникают протесты. Как невысокое можно оценить значение индекса только для двух регионов – уже упоминавшегося Северо-Кавказского и Северо-Западного (0,64). В остальных округах показатель распространенности составляет 0,8 или больше.
В целом уровень распространенности остается высоким и довольно равномерным – протесты есть практически везде. Так как общее число акций одинаковое с 2021 годом, а распространенность увеличилась, то, соответственно, индекс протестной нагрузки снизился и составил в 2022 г. 5,5 протеста на регион. Здесь прослеживается вполне отчетливая тенденция к снижению региональной нагрузки – с 2019 г. индекс снизился на 4 %. Это небольшое снижение, но постоянное. В большинстве округов данный показатель тоже снизился, где-то больше, где-то меньше. Но в двух округах – Центральном и Дальневосточном он повысился на 1,8 и 0,7 соответственно.
Традиционно при анализе этих двух индексов используется аналогия «намазанного слоя». Распространенность говорит о площади слоя протестности, а нагрузка о его толщине. В 2022 г. по сравнению с предыдущим годом слой «размазан» по большей площади, но его толщина хоть и незначительно, но уменьшилась.
2.3. Уровень протестности в регионах
Распределение протестов по округам дает самую общую и, довольно условную картину территориальной структуры. Федеральные округа очень сильно отличаются друг от друга и по количеству занятых, и по экономическому потенциалу, и по структуре хозяйства. То же самое можно сказать и о регионах (субъектах федерации): ставить в один ряд даже находящиеся по соседству Красноярский край (1,4 млн занятых) с республикой Алтай (86 тыс. занятых) вряд ли стоит – они просто несопоставимы ни по количественным, ни по качественным параметрам. В таком случае остается только один способ сравнивать относительные показатели, например, количество трудовых протестов на 100 тыс. занятых. Разумеется, и этот индекс не лишен недостатков – в регионах с малым числом занятых он будет высоким и наоборот, там, где их много, там даже большое количество протестов будет «утопать в численности» и показатель будет низким.
Тем не менее количество протестов на 1млн. занятых позволяет получить еще один срез и охарактеризовать уровень протестности по регионам (субъектам федерации). Данные приведены на рис. 2.2.
Рисунок 2.2. Распределение субъектов федерации по количеству протестов на 1млн. занятых в 2022 г. (отношение количества протестов к среднемесячной численности занятых в 2022 г.)
Среднее значение по стране составляет 0,54 протеста на 1 млн. занятых (отношение количества протестов к количеству занятых), хотя среднее по всем регионам иное – 0, 81(пр/1 млн. зан.). Оценка значимого отклонения, позволяющего давать оценку, составляет 0,71 (пр/1 млн. зан.), поэтому подавляющее большинство регионов укладывается в средний интервал от 0,1 до 1,52 (пр/1 млн. зан.). Только в одном регионе количество протестов с учетом числа занятых низкое – Волгоградская область – 0,08 (пр/1 млн. зан.) и 10 регионов, где количество протестов может быть оценено, как высокое. Менее строгие оценки дает деление на квартили, т.е. равномерные четверти. Первый – это регионы с коэффициентом до 0,37; второй от 0,38 до 0,59; третий от 0,6 до 0,84 и последний от 0,85. Как показывают данные, большинство регионов расположены довольно плотно и различия между ними невелики. Причем плотность данных по сравнению с прошлым годом выросла, что показывает показатель разброса, который в 2021 г. был 0,84, а в 2022 г – 0,71. Уровень протестности в регионах становится все более однородным и это важнейший параметр, иллюстрирующий территориальную структуру трудовых протестов.
2.4. Распределение трудовых протестов по типам городов
Другой взгляд на распределение акций работников дает распределение протестов по типам населенных пунктов от мегаполисов (Москва, Санкт-Петербург) до сел. Данные об этом приведены на рис. 2.3.
Рисунок 2.3. Распределение трудовых протестов типам населенных пунктов 2018-2022 гг. (% от общего числа протестов)
На первый взгляд, значительных изменений в структуре распределения по городам не произошло. Но если смотреть в динамике, то сдвиги вполне очевидны. Прежде всего, уменьшилась доля мегаполисов и городов-миллионеров. В 2018 г. на них приходилось 27 % всех протестов, а к 2022 г. она постепенно уменьшилась до 20 % — с четверти до пятой части. Соответственно, за этот период увеличился удельный вес региональных центров (столиц республик, краев, областей и др.) и провинциальных городов с 42 % в 2018 г. до 52 %. На одинаковом уровне остается показатель протестов в малых городах и селах – 20 %.
В целом наблюдается вполне очевидный сдвиг в зону средних городов главным образом за счет уменьшения доли больших городов. Пока трудно объяснить причину такого смещения — можно только обозначить некоторые из них. Во-первых, в больших городах большие рынки труда и там предлагается много рабочих мест. В условиях, когда протестная активность подавляется, для работников больших городов нет особого смысла бороться за свои права – им выгоднее найти новое, более комфортное место. Иное дело в средних городах и региональных центрах (которые тоже по большей части относятся к средним городам) – там рынки труда ограничены и возможностей сменить трудовую позицию немного. Поэтому там людям приходится отстаивать свою позицию, пытаться протестовать и организовывать выступления.
Во-вторых, как уже показывали исследования протестов предыдущих лет, в крупных городах выше уровень институционального регулирования, т.е. там меньше административного, так называемого «ручного управления» и конфликты чаще улаживаются в соответствии с законом и правовыми нормами. В средних и малых городах уровень вмешательства местных властей в экономическую жизнь выше, но регулирование по принципу «ручного управления» приводит к урегулированию проблемы «здесь и сейчас», что не исключает возможности повторения конфликтной ситуации и протеста в дальнейшем.
Санкт-Петербург, 2023
© Мониторинг трудовых протестов
© Бизюков Петр Вячеславович